Акарёнок

6 июля 2016 - Влад Устимов
- Ничего, это не беда, - успокаивал  я себя, лежа на припёке, посреди лужайки и вдыхая свежее половодье пряных травяных ароматов, – Подумаешь, два с половиной часа прождал, разве это срок по сравнению с возрастом Земли! Ведь ей, матушке  исполнилось уже четыре с половиной миллиарда лет!  Если верить английским учёным. Терпение, старина, и ещё раз терпение. Главное, не терять присутствие духа, сохранять жизнелюбие. 
Каких-нибудь пару часов назад, я с наивным детским восторгом радовался каждой букашечке, такой родной и милой. Всё моё существо ощущало весеннее буйство пробуждающейся жизни. А теперь - тоска. Чтобы как-то отвлечься от грустных дум, стал с любопытством разглядывать ястреба, плавно парившего в бездонном небе.
Налетевший тёплый ветерок, слегка шевелил тоненькие былинки, царственной короной окаймлявшие мою одурманенную всем этим благоуханием голову.  А что творилось в ней, этой буйной головушке…
- Ну и что же, что не пришла. Значит, не смогла. Не исключено, что  передумала. Возможно, обстоятельства какие-то не пустили, или родители.  Да, какая разница? Значит не судьба! Или не время. А может ещё что-то. Или кто-то. Не знаю. Будущее покажет. Надо подождать.
Серебристый парашютик слетел с отцветшего одуванчика и, игриво опустившись на лицо, принялся ласково меня щекотать. Я не стал ему мешать. Тихо закрыл глаза. Дыхание ровное. Улыбаюсь приятному солнечному теплу, которое  вижу сквозь розовые веки. Оно обнимает меня.
- Хорошо-то как! Надо в любой ситуации сохранять самообладание, оставаться разумным оптимистом и вырабатывать характер, который мне  как клад не даётся. Только не нервничать и не пороть горячку. Всему свой срок,  у каждого свой шесток.
Я стал медленно погружаться в сладкий сон. Вернее – возноситься. Видел всё как бы издалека, сверху. Моя вихрастая бестолковка, венчающая нескладную фигуру, разметавшуюся среди зеленой травы, рядом вЕлик, придавивший охапку белой сирени. И необъятный простор родных полей.
…
Тогда, пожалуй, я и не подозревал, о том, что был счастлив и пребывал на вершине наслаждения жизнью.  Наверное, именно в этот момент ко мне присосался клещ. С тех пор всё в моей биографии круто изменилось. Ведь давно известно, что беду кликать не надо. Она приходит неожиданно, причём в самый неподходящий момент.  
…
Озноб. С чего бы? В жару замерзаю. Вот, оказывается, как это на самом деле! Никому не пожелаешь такого ощущения. Писать трудно. Мысли путаются. Навалилась апатия.
Резь в глазах. Слезы текут. Свет раздражает, как и звуки, прикосновения и даже сквозняки. Ломит  все мышцы и не отпускает какая-то сатанинская судорога. И откуда взялась эта напасть?
То вдруг холодный и липкий пот. Он пропитал все подушки и простыни. Мама не успевает меня переодевать. О боже, сколько она со мной возится! Как с дитём малым. Замучили головные боли. Где моя хвалёная выдержка?
…
Доктора один за другим разводят руками и, как в плохом футболе, норовят сделать пас или передачу. И всё так неуклюже, а порой и вовсе просто не вежливо. Устали мыкаться по врачам, а  улучшений никаких…
За что все эти муки? За что, за что. Просто, наверное, в этой жизни нет места таким, как я…
…
Сто раз правы были старики, которых я не понимал в своём наивном разгильдяйстве. Оказалось, действительно: нет ничего легче, чем заболеть, и нет ничего труднее, чем стать снова здоровым. А ведь мы, балбесы, порой подшучивали над взрослыми, мол: «Плесень размножается спорами. Не спорь с плесенью!». Дураки.
Красное пятно, зудящее, отдающееся жгучей болью при каждом движении, медленно, неумолимо растёт, вызывая ужас и отчаяние безысходности.  Оказалось, что на сей раз - судьба  познакомила меня с болезнью Лайма, о которой я отродясь ничего  не слышал.
…
Мой лечащий говорит, что виновница всех этих мучений некая боррелия, проникшая в меня со слюной клеща. Вот уже три недели эта вредная бактерия грызёт клетки моего организма. А ведь клетки–то не простые, а нервные. Тут шутки плохи. Лишних нейронов у меня в запасе нет.
Спрашиваю: «Какой прогноз? План лечения?».
Отвечает туманно, камуфлируется заумной терминологией, скользкий, как вьюн. Ничего хорошего толком не обещает. Больше рассказывает, какой этот клещ осторожный и коварный. Как он ловко цепляется за прохожего, как деликатно и совершенно незаметно  передвигается по телу жертвы. И название у него мудрёное: Акарис иксодес – по латыни.
Все эти сведения, наверное, были бы довольно любопытны, не  случись мне на своей шкуре испытать такое «счастье».
Но, всё же, тело страдает меньше. А вот – душа… 
…
Никого не виню в своих бедах. Тем более – лечащего врача. Он старается, как может. Вспомнил шутку: «Не стреляйте в пианиста! Он играет, как умеет». Серьёзно, он добрый. Постоянно ободряет. Пытается поднять боевой дух.  Но, вот, в нём самом характера и воли как-то не ощущается. Это в медицине, по моему разумению, пожалуй,  самое главное.  Я лекарскую стезю в жизни бы  никогда не выбрал.
…
Хотя, волей-неволей, тоже стал в таких делах разбираться. Начитался много чего. И вот что выяснил: «Несвоевременное лечение чревато развитием хронической формы, которая может закончиться инвалидностью и смертью».
Да, уж, не очень приятно оказаться в числе ничтожного процента  пациентов, ставших жертвами  врачебных ошибок.  Я  всё понимаю, каждый может в своей работе накосячить, но запоздалый диагноз врача слишком дорого стОит.
Мучения мои не кончаются. Шея как каменная. Но, тем не менее, надо использовать любой  шанс протянуть ещё хотя бы один день. Да, за существование приходится бороться, просто так сложилось в этой жизни. Но всё это ой как не просто.
…
И всё-таки боли телесные – ничто в сравнении с душевными страданиями.
Моральная поддержка. Она есть, конечно. Я это постоянно чувствую. От близких и родных людей она исходит искренне.
Другие или не способны на такое, или, скорее всего, не видят особой необходимости в истинном самопожертвовании. Больной смешон в бездушных глазах. Всё правильно. Невозможно всех любить. Это естественно.  Никого я,  нисколько не осуждаю. Так и должно быть. 
…
 Сильная боль в колене, как она измотала, совсем не даёт двигаться. Трудно ощущать себя беспомощным, тем более в минуты одиночества. Друзья заходят, но всё реже и реже. Они не догадываются, через какие муки пришлось мне пройти, не представляют многого из того, что знаю теперь я.  Их визиты становятся  всё короче. У каждого свои дела. Всем всё некогда. Равнодушие с озабоченным лицом. Точно, как в песне народной: «Все дружки и приятели до чёрного лишь дня». Дружба дружбой, а дело – табак.  Кстати, он мне всегда был противен.
…
Говорят, странно и старомодно – писАть в шестнадцать лет.  И я раньше тоже так думал. Нам ещё в кружке юных литераторов один авторитет втолковывал, что этим может заниматься только человек, который много выстрадал. Теперь я действительно почувствовал, что заслужил такое право. К тому же, как выразился Киссенджер, отсутствие выбора замечательно проясняет ум. Правда, тот же дядька утверждал, что большинство сочинителей – это неудачники, не сумевшие найти нормальный способ для самовыражения. Пусть так! Да и изливаю душу я только для себя.  Может глупо, но пишу как в древности, на бумаге и от руки. Без всяких претензий на особую огласку. Может быть, потомки прочтут. Да и то – вряд ли. Откуда бы им у меня взяться? Смешно даже.
…
Беда не ходит в одиночку. Возникло множество разных сложностей, проблем и препятствий.  Одни  бюрократы чего стоят! Всё у них утопает в волоките, нескончаемых согласованиях и тому подобных проволочках. Нет у чиновников никакого сочувствия. Впрочем, это характерно для паразитов.  Глисты не имеют глаз, они им ни к чему. А у этих взяточников  – нет сердца. Сами - то они нагло присосались к своим кормушкам, а меня сходу определили в разряд социальных  иждивенцев. И относятся соответственно. Обидно очень.…
Жара. Безветрие. Асфальт в городе парит. Движения неуверенные и бестолковые, как у моли, нанюхавшейся нафталина. Мозг плавится. Соображалка зависает. Тупо смотрю в окно. Ворона вяло бредёт по крыше, с широко открытым клювом, явно одуревшая от этого пекла. Тоскливая безнадёга придавила тяжёлым камнем. Увы, так мало прожил.  Жаль.
…
Эта девушка из интернета, что так лихо продинамила меня, не явившись на встречу, в том невероятно далёком мае, она не выходит у меня из головы. Прошло каких-нибудь пара месяцев, а кажется – целая вечность.  Я непрерывно думаю о ней. Засыпаю, шепча её имя. Наивно и, наверное, просто смехотворно. Ну и пусть.  Но от этого становится легче.
…
Наконец, она снова  появилась. Оказалось, что в то злополучное воскресение  родители увезли её на море, и сообщить об отмене свидания она не могла. Завис компьютер. Вот такие непонятки.
…
Она узнала о моих проблемах не сразу. Я не хотел особо об этом распространяться. Но Вера, всё же, каким-то образом, пронюхала о моей беде. И тут же  вышла из виртуального мира в реальность. С бешеным энтузиазмом пришла ко мне на помощь. Характер у неё, видать, тот ещё!
…
Какая же она чудесная! Красивая. В глазах весёлые чертенята пляшут. Так внимательно, с такой нежностью смотрела при первой встрече, так ласково улыбалась, что все мои сомнения и тревоги вмиг улетучились. Трогательная, обаятельная, отзывчивая. Её чёрные локоны, игриво подпружиненные самой природой, просто восхитительны.  И никакой косметики на лице. Не фигура, а застенчивая грация. Её бескорыстная  забота буквально окрылила меня. Не дала мне потерять интерес  к жизни.
…
А ведь, похоже, что именно болезнь привела её ко мне. Какое это счастье! Как вовремя судьба одарила меня им! Поистине, в каждой потере есть приобретение. В моём унылом существовании стал осторожно появляться позитив. И я начал с надеждой думать о выздоровлении.
…
Она подкралась к моему изголовью бесшумно, как кошка. Что случилось дальше – я плохо помню. Слетел с катушек. Первый поцелуй. Это что-то! У неё такие замечательные губы. Алые, как тяньшаньские тюльпаны. И сладкие, как нектар. Так, совсем внезапно, новое, небывалое чувство обрушилось на меня, как Тунгусский метеорит.  И тоже тридцатого июня.
Раньше со мной этого не было, хотя и могло случиться.  И не один раз. С одноклассницей Светой, например, после вальса на выпускном вечере; или в тот ветреный день, когда мы с соседкой Машей прыгали с волжского моста на тарзанке. То ли воспитание не позволяло, то ли робость какая-то дурацкая?  Не знаю.  Но так и остался я не целованным до встречи с моим кумиром, ангелом- спасителем, внезапно явившимся из таинственной Сети.
…
Вчера Вера читала мне о Наполеоне. Так вот, великому императору и полководцу его личный врач говорил, что весёлые люди лучше выздоравливают.
Теперь в нашей палате стал всё чаще раздаваться смех. Сначала тихий и робкий, а потом всё смелее и громче. Как некая претензия на возможное счастье. Наше. Общее.
Я чувствую, что оживаю. Силы с каждым днём возвращаются ко мне. Как я благодарен ей! Всем сердцем ощущаю цельность её натуры, удивительную силу воли и абсолютную надёжность. Моё доверие к ней безгранично.
…
Первый снег. Грустно и радостно. Её руки излучают тепло. Она – просто находка для меня, хотя, если разобраться, это она меня нашла.
 Добро – теплое, мягкое и пушистое – это такая большая редкость и величайшая ценность в нашей жизни, тогда, как вся вселенная переполнена ледяным и черным злом. И нет ведь тут ничего удивительного. Об этом ещё  Будда говорил:  «Зло делается очень легко, а добро - очень трудно».
…
Как долго мы боролись с упорным врагом: кольцевидной мигрирующей эритемой. Это было отчаяннее, грандиозное сражение. Никто не верил в наш успех. Вера проявляла чудеса самозабвенной  заботы и удивительного постоянства. И, несмотря на бесчисленные трудности, всё же мы победили! Вот где я в полной мере ощутил героизм женского великодушия! Одного не пойму: почему она выбрала меня?
…
Когда боли стали отступать, и мои дела постепенно пошли на поправку,  я послал к чертям весь этот опостылевший режим. Вечерами мы с Верой тайком пробирались на больничную крышу и наслаждались великолепными видами нашего старинного города на фоне пламенеющего заката, тихо тающего в густых сумерках южной ночи. Сусальное золото пузатых куполов, венчающих православные храмы, слепило отблесками низкого солнца, прячущегося за помрачневший горизонт. Над затихающими кривыми улочками, над редкой чахлой листвой, пропахшей пылью веков,  уныло ползли мелодичные призывы муэдзина, разносящиеся из репродуктора с вершины минарета.
Я смотрел на неё и думал: «Человек она вроде бы не плохой, но всё-таки человек.  И этим всё сказано.  Тем более, женщина. Все они клещи. Акарис иксодес .  Каждая по своему. Вот и у меня теперь свой Акарёнок».  Мне было сладко на душе и, в то же время, как-то не по себе. Не  то, чтобы страх, а какое-то тягостное ощущение неминуемой подневольности. Участь навеки стать подкаблучником не слишком радовала.  Но, всё же,  это был вариант. Самый подходящий. Единственный. То, что надо.
Очнулся от её шёпота: «Пожалуйста, не смотри на меня так».
В этот момент я почувствовал, что она хочет меня сильнее, чем я её. После долгого молчания я заговорил.
- Я инвалид.  Зачем тебе  со мной, бесперспективным, возиться?
- Никакой ты не инвалид. Ты непременно поправишься!  Уже делаешь успехи.  Я обязательно поставлю тебя на ноги. Ты знаешь меня. И семья у меня обеспеченная. Всё сделаем, как надо. Будешь у меня здоров, как бык!  И запомни: ты мой; никому тебя не отдам!
В её глазах светилась любовь.
Я ничуть не сомневался, что так и случится, но ответил с иронией.
- Ты пиявка моей души, намертво присосалась.  Или клещ. Такой мой личный милый Акарёнок. И, что  характерно,  мне это очень нравится. Вот, только никак не пойму, зачем я тебе понадобился? Ведь кроме боррелии  нет во мне ничего особенного!
…
С тех самых пор, как обручены, мы обречены на совместное благополучие. Самозабвенная верность – основное свойство моей жены. Полностью соответствует её имени.
Вот уже в детский сад пошла наша дочка Юленька.  Жизнь, наконец, вошла в свою колею, и скоро в ней безнадежно завязла. Любая моя инициатива  подавляется для моего же блага. Не знаю – хорошо это, или плохо? Скорее всего - хорошо.
…
Теперь Юлия учится в школе.  Всё у нас прекрасно.
…
Дочь окончила академию. Получила красный диплом. Я люблю число четыре, четверги и рыбу. Причём, в отличие от моего дружка Саньки, рыбу я люблю не только ловить, но и кушать. Много чего ещё люблю. Но на первом месте – Вера!
- Акарёнок ты мой ненаглядный! Твоё невероятное самоотречение вкупе с неуёмной энергией затмевают всё вокруг.
Мне надо быть хорошим мальчиком. Напрасные мечты о свободе личности давно пора забыть.  Я докажу тебе. Я докажу маме, я докажу всем, и, в первую очередь, себе, что я выше всех соблазнов! И потом… характер у меня мягкий. Ведомый я  по жизни. Сначала мама была моим поводырём, теперь – ты стала путеводной звездой. Правда,  вы с ней не очень ладите. Обмениваясь милыми улыбками, постоянно ревнуете друг друга ко мне.
…
За всё это время я окончательно разучился различать искреннюю любезность и святое лицемерие. Да и не всё ли равно, в конце концов? Я, пофигист, вещь в себе, аутичный склерофан и тормоз, но, как старый вол, готов тянуть эту лямку бесконечно.
Любовь длиною в целую жизнь. Пусть все думают, что это невероятно. Плевать! Значит, у них так не было. А у нас есть. И в моё чудесное излечение тогда, в юности, никто не верил, даже профессора. Но мы всему миру докажем, что так бывает. Что так быть дОлжно!
…
Вскоре после замужества Юлии мы схоронили маму. Свадьба, похороны и вечный бег по кругу между ними. Кромешный ад беспросветной повседневности изредка чередуется минутами радости. Жена моя, мой пожизненный опекун. Ну, прямо американская тактика: «Удушение в объятьях». Такая вот у меня первая любовь. Первая и последняя.
…
Молодые всё же уехали. Там родили внуков.  Радуются  жизни. И мы радуемся вместе с ними, хоть и на расстоянии.
…
Она как то внезапно быстро постарела. Постоянно хмурится и морщит лоб. Стала всё забывать. Не может сосредоточиться. Говорит невпопад. Не помнит, зачем пришла.
С трудом подбирает выражения, путает слова. Речь становится однообразной и монотонной. Часто сидит, задумавшись, вся в печали. И ожесточённо трёт виски.  Стало не о чем поговорить.  Наши диалоги лучше не записывать. И смех, и грех, со стыдом пополам. Да, время жестоко, оно никого не щадит.
…
По вечерам плачет, или молча крушит всё подряд. Короткие приступы беспричинной агрессии чередуются с длительными периодами апатии. Тупое безразличие в глазах. Нет, это не выносимо!
Хочу облегчить её мучения, пытаюсь хоть чем-то помочь -  мычит, отталкивает меня. Либо кричит: «От тебя польза, как от таракана, одно утешение: ты, все-таки, мне друг». Страдает неимоверно.
…
Сколько это может длиться? Я не знаю! Начала бродяжничать. Временами, чаще к концу дня, никого не узнаёт, включая меня.  Да, это страшно, когда самый родной человек, с которым всю жизнь прожил и столько пережил, который через столько преград пронёс детскую свою преданность, к тебе, тебя же не узнаёт.  Смотрит в глаза внимательно, пристально-пристально, но, как будто мимо. А руками сжимает мою ладонь, так, что кости трещат.  И улыбка на лице какая-то виноватая. Я чувствую, что она всё равно мне доверяет, знает, что я её ни за что не подведу.  А если есть доверие, значит - любовь жива.
…
И ничего тут, наверное, не поделаешь. С  Альцгеймером шутки плохи. Он, пожалуй, покруче Лайма будет. От него не спрячешься и не убежишь. Похоже, одно  только великое терпение может помочь. И нежная забота до самого конца. Теперь пришёл мой черёд показать свою любовь.
***
Холод пронизывал насквозь. Чтобы укрыться от жестоко хлеставшего по щекам ледяного ветра  и хоть как-то согреться, я пробрался в тёмный подъезд давно брошенной высотки  и разжёг костёр.  Среди нагромождений мусора и разного хлама, чудом уцелевшего после ядерной атаки, иногда попадалась бумага. Вырывая листы из какой-то тетрадки,  я торопливо подкармливал прожорливые язычки пламени, скупо отдававшие тепло моим озябшим ладоням. На некоторых страницах было что-то написано человеческой рукой. Я стал присматриваться и увлёкся чтением, немного сожалея о том, что сжёг.

© Copyright: Влад Устимов, 2016

Регистрационный номер №0347106

от 6 июля 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0347106 выдан для произведения: Акарёнок
- Ничего, это не беда, - успокаивал  я себя, лежа на припёке, посреди лужайки и вдыхая свежее половодье пряных травяных ароматов, – Подумаешь, два с половиной часа прождал, разве это срок по сравнению с возрастом Земли! Ведь ей, матушке  исполнилось уже четыре с половиной миллиарда лет! Терпение, старина, и ещё раз терпение. Главное, не терять присутствие духа, сохранять жизнелюбие. 
Каких-нибудь пару часов назад, я с наивным детским восторгом радовался каждой букашечке, такой родной и милой. Всё моё существо ощущало весеннее буйство пробуждающейся жизни. А теперь - тоска. Чтобы как-то отвлечься от грустных дум, стал с любопытством разглядывать ястреба, плавно парившего в бездонном небе.
Налетевший тёплый ветерок, слегка шевелил тоненькие былинки, царственной короной окаймлявшие мою одурманенную всем этим благоуханием голову.  А что творилось в ней, этой буйной головушке…
- Ну и что же, что не пришла. Значит, не смогла. Не исключено, что  передумала. Возможно, обстоятельства какие-то не пустили, или родители.  Да, какая разница? Значит не судьба! Или не время. А может ещё что-то. Или кто-то. Не знаю. Будущее покажет. Надо подождать.
Серебристый парашютик слетел с отцветшего одуванчика и, игриво опустившись на лицо, принялся ласково меня щекотать. Я не стал ему мешать. Тихо закрыл глаза. Дыхание ровное. Улыбаюсь прия
 
Арена
Мушка
Рейтинг: +14 679 просмотров
Комментарии (16)
Елена Сидоренко # 7 июля 2016 в 23:16 +1
Очень атмосферное и увлекающее повествование!
Название маркетинговое - интригует)))
Задумка с неожиданным финалом здоровская, придала яркую изюминку всей работе.
Слегка показалось затянутым и слишком гладким, последовательным повествование о жизни героя. Смахивает на мемуары, но мемуары интересные!
Чудесно раскрыт конфликт отношений в паре, когда один болен; болезнь в юности, болезнь в старости - раскрыт конфликт всесторонне... Повествование глубоко и явно имеет социальную подоплеку, что важно для новеллистики. Советская, а позже и российская семья со всеми ее внутренними и внешними перипетиями. Кстати, форма дневниковых записей, с которыми случайно знакомится второстепенный герой в финале, также придает новелле социальную остроту: маргинал читает дневник социально успешного человека, прожившего не простую жизнь. И маргинал этот жив, а герой дневников? Не известно.
Единственное, о чем мне взгрустнулось после прочтения, это то, что очарование и смысловую значимость первого поцелуя автор похоронил под несколькими слоями бытоописаний. Мне захотелось остановиться на фрагменте, где речь шла о "личном милом Акарёнке".
Владимир Перваков # 8 июля 2016 в 22:47 +1
В короткой новелле целая жизнь и пласт эпохи!!! Здорово!!! super
Прочитал с удовольствием!!! big_smiles_138
Удачи!!! c0137
Людмила Комашко-Батурина # 17 июля 2016 в 01:45 +1
Трогательная и трагическая история. К сожалению, сейчас редко ведут дневники. Хорошее изложение нестандартного сюжета. "Споткнулась" в конце- "...что-то написано человеческой рукой..." Какая-то замена слов, выражения напрашивается. Несколько лет назад "погорела" на конкурсе с подобной фразой. Автор, подумайте, как исправить. Удачи вам!
Сергей Шевцов # 20 июля 2016 в 10:47 +2
Первая и единственная любовь длиною в жизнь. Правда, первый поцелуй выступает здесь актером второго плана, но общая картина, пронизанная драматизмом и эмоциями, впечатляет.
Полина Стрёмная # 2 августа 2016 в 01:32 +1
Пронзительный и тонкий рассказ о жизни, удивительно, как всё удалось... supersmile
Влад Устимов # 2 августа 2016 в 04:44 0
Рад твоему отзыву, Поль!
Поздравляю с днём рождения!
Добра тебе и творческих удач!
Спасибо тебе и всем, кто откликнулся!
Дмитрий Смирнов # 2 августа 2016 в 12:08 +1
Очень хорошая новелла!!! super
Влад Устимов # 2 августа 2016 в 13:07 0
Благодарю, Дмитрий.
Рад Вашему визиту.
Нина Колганова # 2 августа 2016 в 15:32 +1
Зачиталась. Замечательная новелла. Композиция необычная, это позволило уместить всю жизнь в рамки определённого количества слов.Очень понравилась Ваша работа. supersmile
Влад Устимов # 2 августа 2016 в 16:31 +1
Спасибо, Нина!
Игорь Кичапов # 7 августа 2016 в 09:03 +1
Мне думается, первым поцелуем был поцелуй присосавшегося клеща)), который и направил жизнь ГГ в данное русло...
Интересно подано.
С победой!
Влад Устимов # 7 августа 2016 в 11:22 +1
Зришь в корень, Игорь.
Спасибо большое!
Элина Маркова-Новгородцева # 14 августа 2016 в 13:15 +1
Мне показалось, что перенос во времени не случаен. Люди остаются людьми во все времена, любовь спасает, а душевные переживания тяжелее и больнее телесных. Мы приходили и уходили, приходим и уходим, будем приходить и уходить. Вечна только любовь... Прочла с огромным удовольствием и интересом. ОЧЕНЬ ПОНРАВИЛРСЬ, ВЛАД!
Влад Устимов # 14 августа 2016 в 14:22 0
Ваш комментарий, словно бальзам живительный.
Благодарю за поддержку, Элина!
Всегда Вам рад.
Заглядывайте!
Татьяна Петухова # 14 августа 2016 в 14:46 +1
Влад, пишите и пишите, у Вас-Божий дар,берегите его!!!!!!!
Влад Устимов # 14 августа 2016 в 14:48 0
Спасибо, Татьяна!