"Немой" поцелуй

«НЕМОЙ» ПОЦЕЛУЙ
 
Я помню ее лицо, словно это было вчера. Я помню его расплывчато - миражно, но все же я его помню, хотя минуло пятнадцать лет. Я помню ее и молю Бога, чтобы образ ее оставался со мной вечно. И вот сейчас, закрыв глаза и думая о ней, я снова вижу ее — такую юную и хрупкую… Помню запах ее тела, но передать словами аромат его мне сложно. В голову, почему-то, приходит мысль о конфетах «Барбарис». Если я где-нибудь встречаюсь с этим непередаваемым сладковатым ароматом, то непроизвольно замираю и ищу глазами ту, о которой так часто думаю. Неужели, где-то совсем рядом, прошла она мимо, оставив после себя, такой головокружительный шлейф. Жадно ищу ее силуэт среди толпы, а затем корю себя за глупость. Когда я думаю о ней, то улыбка сама-собой касается моих губ. От ее взгляда я щурюсь, словно от яркого солнца, и мне щекотно, точно так, как будто кто-то легким перышком щекочет меня по мочке уха. Детской радостью наполняется сердце мое, когда я вспоминаю наш первый поцелуй…

Она стояла, склонив голову, по пояс в траве, а образ ее напомнил мне образ сказочной птицы-лебедь, где вместо синего моря, волновались золотом колосья созревающей пшеницы. Мне было жарко от июльского солнца и безветрия, но когда я увидел девушку, то свежим утренним порывом наполнились легкие мои, а шаг мой, до того усталый и унылый, стал легким и пружинистым. Тонкой изящной рукой поправляла она свой черный локон волос, спадающий вниз и что-то с любопытством рассматривала перед собой.
Я остановился. Да и как иначе. Стоило мне продолжить свой путь, и воздух вокруг меня стал бы снова тяжёлым и жарким. Девушка взглянула на меня и на мгновенье задержала свой взгляд. Я был для нее чужаком. Она молча изучала меня, а затем снова переводила свой взгляд себе под ноги.
Я не удержался. Я решил подойти к ней и заговорить, к тому же предлог для этого уже был мной давно  припасен. Ступив с дороги в гущу пшеницы, я сопротивления ее твердых колосьев не ощутил. Ноги сами несли меня к девушке, и если бы кто-то вздумал удержат меня веревкой или крюком, то без труда разорвалась бы и веревка и разогнулся бы крюк.
Она не прятала взгляда, немного прищурилась правда, а между бровей пробежала легкая полосочка любопытства. И тут вдруг, совсем неожиданно для себя, я натолкнулся о преграду лучезарных глаз ее, о стену восхитительно-васильковых глаз. Я остановился в двух шагах, чтобы насладиться их сиянием и испугался, что заговорив со мной, девушка, наверное, больше не взглянет в мою сторону, и я навсегда потеряю бриллиантовую игру лучей взора ее.
— Что случилось? — спросил я.
Красавица не ответила мне, а только рукой указала перед собой. Среди колосьев оказалось крохотное птичье гнездо. Дрожащими желтыми пятнышками, широко раскрытых ртов, птенцы пищали.
— Жаворонок, — сказал я. Птица такая — жаворонок. Ее гнездо.
Красавица молча кивнула головой.
— Вот, где удумала птица гнездо свить, — сказал я.
— Немая она, — услышал я чей-то скрипучий, женский голос за спиной . — Ничего она тебе не скажет.
Я обернулся и увидел древнюю старуху с клюкой в руках и козой на поводке. Сказав это, старуха одернув глупое животное, медленно поковыляла дальше по своим делам, загребая черной юбкой камешки сухой желтой глины и тонкие прутики пожухлой травы.
— Ну, ни чего, -  смущаясь ответил я старухе. - Но ты же слышишь меня? - обратился я к красавице.
— Слышит, — ответила старуха, — и видит, что за гусь — такой залетный.
— Да я просто, — попытался оправдаться я.
— Все вы — просто, Славка. А вот чтобы жениться — тут вы все в кусты. Ну и что, что немая? - продолжала ворчать старуха. - Немая девка может быть даже лучше говорящей. А тут и красавица и хозяйка справная. Надолго решил заехать, или опять на север кинешься?
— Баба Зоя, вы что ли?
— Я... Я, милок. Не узнал меня?
— Да как же вас узнаешь, баба Зоя? Вы с годами все моложе и моложе.
— Все шутки шутишь, Славка. Молодость я свою давно на "пензлию" отправила. Ты лучше на Ташу гляди. Вот, где красота!
— Таша... Вот как тебя зовут? — сказал я и обернулся. Но девушки по имени Таша рядом уже не оказалось. Ее гибкий силуэт был далеко у деревни…

Я приехал домой, чтобы повидаться с мамой, но вышло так, что я повстречал Ташу и потерял покой навсегда. Я прикипел сердцем к девушке и ходил вокруг ее дома кругами и ждал у забора. Я наблюдал за Ташей сквозь щели, словно вор; смотрел, как она управлялась с хозяйством, как кормит птиц, как ласкает свою собаку, как ходит в магазин. Когда наступала ночь, я проклинал время за то, что оно так долго затягивает рассвет. И теперь все последующие дни, куда бы я не направлялся, то в конечном итоге оказывался у дома Таши. Каждый день я должен был видеть ее, но больше всего я мечтал снова с ней заговорить.
И вот, такой долгожданный случай подвернулся. Таша шла к остановке и я не удержался. Я подошел к ней и поздоровался. Странно, но увидев меня, Таша не удивилась, а только улыбнулась в ответ. И от этого моя голова закружилась, а сердце тут же оборвалось. Я что-то начал несвязно говорить, а чем-то спрашивать и тут же сам себе давал ответы. А Таша молча слушала и улыбалась. Наконец-то она села в автобус, и я смог перевести дыхание. Но тысячу раз, перед тем, как захлопнулась дверь, я просил о встречи со мной у абрикосовой рощи. Таша улыбнулась на прощание и кивнула головой в знак согласия.
С того дня мы и подружились. И теперь, каждый день, ровно в семь, я встречал Ташу у рощи и без умолку нес всякую чушь; рассказывал о себе, а она на блокнотных листочках писала мне ответы. Когда нас никто не видел, мы брались за руки и долго вышагивали вдоль речки. Ее мягкая и крохотная ладонь, словно перышко птицы, пряталось в моей руке; а когда я сказал, что хочу поцеловать ее, то ответом мне была длинная красная полосочка авторучкой на клочке бумаги.
Коснувшись губами губ ее, мои ноги ослабли, а сердце наполнилось медом… Это был первый мой по настоящему осознанный поцелуй в жизни, но для меня он мог оказаться последним. Я даже не понял, как я очутился на земле. Сквозь гул в голове от удара в лицо, я услышал слова ее отца:
"Еще раз увижу рядом, поломаю ноги и руки!"
Сквозь пелену приходящего ко мне сознания, я разглядел широкую спину ее отца  и  испуганный Ташин взгляд. Ухватив крепко дочь за руку, мужчина в трико повел ее домой, а Таша, обернувшись ко мне, что-то безмолвно пыталась  сказать...
 
Но поцелуй все решил за нас. На следующий же день я полон решимости с синяком под глазом, в белой рубахе  стоял перед ее отцом, а он не обращая внимания на мои клятвы в верности, суетился по двору в поисках полена, каким бы меня благословить. Закрыв глаза и попрощавшись с жизнью, я стоял перед ним, словно истукан, а перед моими глазами мельтешили странички — такой тоненькой книжонки моей короткой и никчемной жизни.
Но Господь все же уберег мою душу, хотя взамен назначил испытание длинною в пятнадцать лет. Мне пришлось снова уехать на дальний восток и все пятнадцать долгих лет я продолжал хранить в своем сердце память того первого поцелуя и клятву жениться на Таше. С тех пор мои губы касались десятков других губ, но никогда больше я не испытал тех чувств, что испытал с моей любимой.

И вот спустя долгие годы я встретил Ташу снова. Домой я вернулся измотанный шатаниями и холодом в груди и никак не ожидал, что встречу Ташу так скоро, как только войду в знакомое село. В первый же день, это было какое то чудо, я увидел ее. Сердце, чуть не вылетев из груди, забарабанило в тревоге, а тело мое, словно разрезало электрическим током. Таша шла мне навстречу с ребенком за руку. Малышке было лет семь - не больше. Это был ее ребенок. Это была ее жизнь без меня.

После этой встречи мы с Ташей теперь не расстаемся никогда. Таша родила мне дочь. И о чудо — Лийя — дочь наша, оказалась точной копией своей мамочки. И каждый день, когда я смотрю на наших детей, то вспоминаю мою любимую Ташу в молодости и благодарю судьбу за химию первого поцелуя, навеки связавшего нас…


 

© Copyright: Геннадий Верин, 2016

Регистрационный номер №0347147

от 7 июля 2016

[Скрыть] Регистрационный номер 0347147 выдан для произведения: «НЕМОЙ» ПОЦЕЛУЙ
 
Пролог
 
Я помню ее лицо, словно это было вчера. Я помню его расплывчато, миражно, но все же я его помню, хотя минуло пятнадцать лет. Я помню и молю Бога, чтобы образ ее оставался со мной вечно. И вот сейчас, закрыв глаза, я снова вижу ее — такую юную и хрупкую… Помню запах ее тела, но передать словами аромат его мне сложно. В голову приходит мысль о запахе конфет «Барбарис». Если я где-нибудь встречаюсь с этим непередаваемым сладковатым ароматом, то непроизвольно замираю и ищу глазами ту, о которой так часто думаю. Неужели, где-то совсем рядом, прошла она мимо, оставив после себя, такое манящее послевкусие. Ищу ее жадно глазами среди толпы, а затем корю себя за слабость. Когда я думаю о ней, то улыбка сама-собой касается моих губ. От ее взгляда я прищуриваюсь, словно от яркого солнца, и мне щекотно, точно так, как будто кто-то легким перышком щекочет меня по мочке уха. Детской радостью наполняется сердце мое, когда я вспоминаю наш первый поцелуй…
Глава первая. Таша
Она стояла, склонив голову, по пояс в траве, а образ ее напомнил мне образ сказочной птицы-лебедь, где вместо синего моря была нива зелени луговых трав и разноцветья цветов. Мне было жарко от июльского солнца и безветрия, но когда я увидел девушку, то свежим утренним порывом наполнились легкие мои, а шаг мой, до того усталый и унылый, стал легким и пружинистым. Тонкой рукой поправляла она свой черный локон волос, спадающий вниз, и что-то с любопытством рассматривала перед собой.
Я остановился. Да и как иначе? Стоило мне продолжить свой путь, и воздух вокруг меня стал бы тяжёлым и жарким. Девушка увидела меня и задержала на мне свой взгляд. Я был для нее бесспорно чужаком. Она молча изучала меня, затем снова переводила свой взгляд себе под ноги.
Я не удержался и решил подойти к ней и заговорить. Предлог для этого уже был давно припасен. Ступив с дороги в гущу травы, я сопротивления не ощутил. Ноги сами несли меня к девушке, и если бы кто-то вздумал, удержат меня веревкой или крюком, то разорвалась бы и веревка, и разогнулся бы крюк.
Девушка не прятала взгляда, немного прищурилась правда, а между бровей пробежала легкая «полосочка» любопытства. И вдруг, совсем неожиданно для меня, я натолкнулся о преграду лучезарных глаз ее, о стену восхитительно-васильковых глаз. Я остановился в двух шагах, чтобы насладиться их сиянием и испугался, что заговорив со мной, девушка больше не взглянет в мою сторону, и я навсегда потеряю бриллиантовую игру лучей взора ее.
— Что случилось? — спросил я.
Красавица не ответила мне, а только рукой указала перед собой. В траве оказалось гнездо жаворонка. Дрожащими желтыми пятнышками, широко раскрытых ртов, пищали птенцы.
— Жаворонок, — сказал я. Птица такая — жаворонок. Ее гнездо.
Девушка молча кивнула головой.
— Вот, где удумала птица гнездо свить, — сказал я.
— Немая она, — услышал я слова за своей спиной. — Ничего она тебе не скажет.
Я обернулся и увидел древнюю старуху с клюкой в руках и козой на поводке. Сказав это, старуха одернула глупое животное и медленно поковыляла дальше по своим делам, загребая черной юбкой камешки сухой желтой глины и тонкие прутики пожухлой травы.
— Ну, ни чего. Но ты же слышишь меня? — спросил я.
— Слышит, — ответила старуха, — и видит, что за гусь — такой залетный.
— Да я просто, — попытался оправдаться я.
— Все вы — просто, Славка. А вот чтобы жениться — тут вы все в кусты. Ну и что, что немая? Немая девка, может даже лучше говорящей. А тут и красавица и хозяйка справная. Надолго решил заехать, или опять на север кинешься?
— Баба Зоя, вы что ли?
— Я... Я, милок. Не узнал меня?
— Да как же вас узнаешь, баба Зоя? Вы с годами все моложе и моложе.
— Все шутки шутишь, Славка. Молодость я свою давно на "пензлию" отправила. Ты лучше на Ташу гляди. Вот где красота! — хриплым голосом проскрипела баба Зоя.
— Таша... Вот как тебя зовут? — сказал я и обернулся. Но девушки по имени Таша рядом уже не оказалось. Ее спина была далеко у деревни…
Я приехал домой, чтобы повидаться с мамой, но вышло так, что я повстречал Ташу и потерял покой навсегда. Я прикипел сердцем к девушке и ходил вокруг ее дома кругами и ждал у забора. Я наблюдал за Ташей сквозь щели, словно вор; смотрел, как она управлялась с хозяйством: как кормила птиц, как гладила свою собаку, как ходила в магазин. Когда наступала ночь, я проклинал часы за то, что те так долго затягивали рассвет. Все последующие дни, куда бы я не направлялся, в конечном итоге я оказывался у ее дома. Каждый день я должен был видеть ее, но больше всего я мечтал снова с ней заговорить.
И вот подвернулся случай. Она шла к остановке и я не удержался, подошел к ней и поздоровался. Странно, но увидев меня, Таша не удивилась, а только улыбнулась в ответ, и сердце мое тут же оборвалось. Я что-то начал несвязно ей говорить, а чем-то спрашивать и тут же сам себе давал ответы. А Таша молча слушала и улыбалась. Наконец-то она села в автобус, и я смог перевести дыхание. Но тысячу раз, перед тем, как захлопнулась дверь, я просил о встречи со мной у абрикосовой рощи. Она улыбнулась мне на прощание и кивнула головой в знак согласия.
С того дня мы подружились. Каждый день ровно в семь, я встречал ее у рощи и без умолку разговаривал с ней: рассказывал о себе, а она писала мне на блокнотных листочках. Когда нас никто не видел, мы брались за руки. А когда я сказал, что хочу поцеловать ее, то ответом мне была длинная красная полоса от шариковой ручки на клочке бумаги.
Коснувшись губами губ ее, мои ноги ослабли, а сердце наполнилось сладким медом… Это был первый мой осознанный — настоящий поцелуй в жизни, но для меня он мог оказаться последним. Я даже не понял, как я очутился на земле. Сквозь гул в голове от удара в лицо, я услышал слова ее отца:
"Еще раз увижу рядом, поломаю ноги и руки!"
Сквозь пелену приходящего ко мне сознания, я разглядел широкую спину отца Таши и ее испуганный взгляд. Ухватив крепко за руку дочь, мужчина в трико повел ее домой, а Таша, повернув ко мне голову, что-то безмолвно пыталась  сказать мне...
 
Глава вторая. Лийя.
 
Тот первый поцелуй все решил за нас. На следующий день с синяком под глазом в белой рубахе я, полон решимости, стоял перед ее отцом, а он не обращая внимания на мои клятвы в верности, суетился по двору в поисках полена, каким бы меня огреть. Закрыв глаза и попрощавшись с жизнью, я стоял перед ним, как истукан, а перед моими глазами мельтешили страницы — такой тоненькой книжонки моей короткой и никчемной жизни. Но господь уберег мою душу. Но взамен назначил мне испытание длиною в пятнадцать лет. Мне пришлось снова уехать на дальний восток, и целых пятнадцать лет меня не было дома. Пятнадцать долгих лет я хранил в своем сердце память того первого поцелуя с Ташей и клятву жениться на ней. Мои губы касались многих других губ, но никогда я больше не испытал тех чувств, которые пронес в памяти, коснувшись губ моей любимой девушки.
Через пятнадцать лет я встретил ее снова. Вернулся я домой измотанный шатаниями и холодом в груди от любовных похождений. Я не ожидал, что встречу Ташу так скоро, как только приеду. Но в первый же день я увидел ее. И сердце мое очнулось и замерло в тревоге, а тело, словно укололо электрическим током. Таша шла мне навстречу с ребенком за руку. Девочке было лет семь, не больше, но так она была не похожа на свою маму.
Больше мы с Ташей не расставались никогда. Таша родила мне дочь. И о чудо — Лийя — дочь наша, оказалась точной копией своей любимой мамочки. И теперь, когда я смотрю на нашу малышку, я с умилением вспоминаю Ташу в молодости и благодарю судьбу за химию первого поцелуя, навеки связавшего нас…
 

 

 

очаг для фейри

Последняя страсть