Зачатый в ночь, я в ночь рожден,
		И вскрикнул я, прозрев:
		Так тяжек матери был стон,
		Так черен ночи зев.
		Когда же сумрак поредел,
		Унылый день повлек
		Клубок однообразных дел,
		Безрадостный клубок.
		Что быть должно — то быть должно,
		Так пела с детских лет
		Шарманка в низкое окно,
		И вот — я стал поэт.
		Влюбленность расцвела в кудрях
		И в ранней грусти глаз.
		И был я в розовых цепях
		У женщин много раз.
		И всё, как быть должно, пошло:
		Любовь, стихи, тоска;
		Всё приняла в свое русло
		Спокойная река.
		Как ночь слепа, так я был слеп,
		И думал жить слепой…
		Но раз открыли темный склеп,
		Сказали: Бог с тобой.
		В ту ночь был белый ледоход,
		Разлив осенних вод.
		Я думал: «Вот, река идет».
		И я пошел вперед.
		В ту ночь река во мгле была,
		И в ночь и в темноту
		Та — незнакомая — пришла
		И встала на мосту.
		Она была — живой костер
		Из снега и вина.
		Кто раз взглянул в желанный взор,
		Тот знает, кто она.
		И тихо за руку взяла
		И глянула в лицо.
		И маску белую дала
		И светлое кольцо.
		«Довольно жить, оставь слова,
		Я, как метель, звонка,
		Иною жизнию жива,
		Иным огнем ярка».
		Она зовет. Она манит.
		В снегах земля и твердь.
		Что мне поет? Что мне звенит?
		Иная жизнь? Глухая смерть?