Был скрипок вой в разгаре бала.
		Вином и кровию дыша,
		В ту ночь нам судьбы диктовала
		Восстанья страшная душа.
		Из стран чужих, из стран далеких
		В наш огнь вступивши снеговой,
		В кругу безумных, томнооких
		Ты золотою встал главой.
		Слегка согбен, не стар, не молод,
		Весь — излученье тайных сил,
		О, скольких душ пустынный холод
		Своим ты холодом пронзил!
		Был миг — неведомая сила,
		Восторгом разрывая грудь,
		Сребристым звоном оглушила,
		Секучим снегом ослепила,
		Блаженством исказила путь!
		И в этот миг, в слепящей вьюге,
		Не ведаю, в какой стране,
		Не ведаю, в котором круге,
		Твой странный лик явился мне…
		И я, дичившийся доселе
		Очей пронзительных твоих,
		Взглянул… И наши души спели
		В те дни один и тот же стих.
		Но миновалась ныне вьюга.
		И горькой складкой те года
		Легли на сердце мне. И друга
		В тебе не вижу, как тогда.
		Как в годы юности, не знаю
		Бездонных чар твоей души…
		Порой, как прежде, различаю
		Песнь соловья в твоей глуши…
		И много чар, и много песен,
		И древних ликов красоты…
		Твой мир, поистине, чудесен!
		Да, царь самодержавный — ты.
		А я, печальный, нищий, жесткий,
		В час утра встретивший зарю,
		Теперь на пыльном перекрестке
		На царский поезд твой смотрю.