Иду я как-то раз на работу. Весна, солнечное утро, птички поют - красота! Настроение - лучше не придумаешь! Иду... и вдруг в ритме шагов сами по себе стали складываться стихи. Никогда в жизни не занимался стихосложением, а тут - вот те на! - нежданно-негаданно!
Несколько раз повторил свой опус вслух (благо рядом никого не было), и дальше так и шёл до самой проходной, бормоча себе под нос это четверостишье - не дай бог, забуду! Захожу в раздевалку - та полна народу, кто пришёл на смену, кто домой собирается. Восклицаю:
- Товарищи! Я стих вам прочту, собственного, заметьте, сочинения! Про нашего любимого начальника цеха, товарища Пруденко!
Все притихли. Я вскочил на скамейку, выбросил руку вперёд, как Владимир наш Ильич, и выдал, не жалея глотки:
В его штанах, не вру - поверьте,
(я сам снимал с него трусы),
Висят шестнадцать сантиметров
Полукопчёной колбасы!
Грохнул дружный смех и тут же резко оборвался - у дверей в раздевалку стоял сам товарищ Пруденко. Я закаменел, не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, так и остался стоять на скамейке.
Начальник посерел лицом, потом, стыдливо опустив глаза, со вздохом произнёс:
- Юра, помилуй, ну почему же только шестнадцать?
- Ну, сантиметр ещё я могу добавить, а больше, Степан Аркадьевич, никак... Рифма – упрямая штука!
[Скрыть]Регистрационный номер 0118711 выдан для произведения:
Иду я как-то раз на работу. Весна, солнечное утро, птички поют - красота! Настроение - лучше и не надо! Иду... и вдруг в ритме шагов сами по себе стали складываться стихи. Никогда в жизни не пытался поэтизировать, а тут, вот те на! - сами по себе!
Несколько раз повторил свой опус вслух, благо рядом никого не было, и далее так и шёл до самой проходной, бормоча себе под нос это четверостишье - не дай бог, забуду! Захожу в раздевалку - та полна, кто пришёл на смену, кто домой собирается. Восклицаю:
- Товарищи! Я стих вам прочту, собственного, заметьте, сочинения! Про нашего любимого начальника цеха, товарища Пруденко!
Все притихли. Я вскочил на скамейку и выдал:
В его штанах, не вру - поверьте!
Я сам снимал с него трусы!
Висят шестнадцать сантиметров
Полукопчёной колбасы!
Грохнул дружный смех и тут же оборвался - у дверей в раздевалку стоял сам Пруденко. Я закаменел, не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, так и остался стоять на скамейке.
Начальник посерел лицом, потом стыдливо опустил глаза и со вздохом произнёс:
- Юра, ну почему же только шестнадцать?
- Ну, сантиметр ещё я могу добавить, а больше, Степан Аркадьевич, никак... Рифма – упрямая штука!
Идея рассказа неплохая: только нужно было бы несколько расширить повествование и, если возможно, изменить содержание стиха, сочинённого главным героем - уж больно строка "Я сам снимал с него трусы" противно слуху...
Если изменить название рассказа, то будет не так пошло всё восприниматься. Например, назвать так: "Колбасный цех" или "Случай в колбасном цеху":)) А так, у вас с юмором всё в порядке, и с остроумием тоже!!! Пишите ещё!!! У Вас получаются забавные миниатюры!!!
"Рифма – упрямая штука!" В Вашем случае упрямая штука, это размер стиха, а не рифма.))) Обидно, что из-за этого дурацкого размера пострадал другой размер.))) А если серьёзно, грубовато, маловато, слабовато.)