Ценная бандероль стоимостью в один доллар. История 7 ч.1

На ФОТО  Петр I с малолетним Людовиком XV на руках

История седьмая.  Роковое наследство

Часть 1    Под неустанным  Оком.

Как в стаде тысячном коров

Всегда телёнок мать найдёт –

Так дело сотворённое

За тем, что сотворил, идёт!

«Панчатантра»

« Нация не составляет самостоятельного тела во Франции – она вся  пребывает  в личности короля»

(де Торси «Курс государственного права Франции»)

«Человеку не избежать судьбы, предназначенной ему господом»

Сулхан Саба Орбелиани

   Правнук Людовика XIV  осиротел в возрасте двух лет: вся его семья погибла от оспы и, как были уверены многие придворные, от некомпетентного лечения. Ну,  какое может быть лечение в XVIII веке? Кровопускание – средство от любых болезней. Маленького  Людовика, завернутого в простыни,  спрятала  от врачей преданная  воспитательница, герцогиня де Вантадур, которая отказалась  делать ему кровопускание. Она стала для  него  настоящим ангелом – хранителем. Когда  мальчик болел,  де Вантадур проводила  все дни и ночи  у его постели, а когда он  начал поправляться, рассказывала ему сказки и истории. Она могла бы рассказать  историю  о вреде кровопускания, но  Людовик был ещё маленький  и ничего бы не понял.

   У её мужа герцога Луи  де Вантадур был старший брат Шарль. Жену Шарля звали   Женевьева. Однажды она упала в обморок и  по совету доктора ей  сделали кровопускание. Женевьеве  стало легче,  обмороков больше не повторялось,  но  она   долгое время ежегодно  пускала  себе кровь. Через десять лет Женевьева превратилась в  старуху и стала чрезвычайно толстой. Когда приближался срок кровопускания, у неё  случались приливы крови к голове, и она чувствовала недомогание. Начались проблемы со здоровьем. Прошло ещё несколько лет,  пока другой доктор убедительно доказал ей вред  подобной процедуры и она от неё отказалась.

   Мадам  Вантадур всегда об этом помнила и поэтому никому с тех пор  не рекомендовала кровопускание как средство лечения. Она  не позволяла  и  другим заботиться о маленьком Людовике после его выздоровления.  

   По возрасту мадам Ватандур годилась юному королю, скорее всего, в бабушки. Но для своих шестидесяти двух лет  сохранилась хорошо, хотя  глядя на неё, никто бы не дал ей столько лет. Она  была полной  женщиной, в  её наружности было что-то внушительное, особенно когда она улыбалась покровительственной улыбкой.  Её тёмно-русые волосы были тщательно подобраны  в цвет платья платком, ниспадающим на плечи. Большие карие глаза смотрели  внимательно,  оценивающе, но на короля Ватандур  смотрела с любовью и называла его нежно «Mon ange!  Мой ангел!»  Она искренне любила своего подопечного, ведь любовь – это самое главное  для любого ребёнка.  Ватандур стала  маленькому Людовику гувернанткой и воспитательницей, заменив ему умершую мать. Мальчик нежно называл её: «Maman. Матушка».

   После смерти Людовика XIV члены парламента собрались на заседание для оглашения  завещания умершего короля. Королевская власть перешла к герцогу Филиппу Орлеанскому, племяннику Людовика XIV, дяде маленького Людовика.  Он стал  регентом при  малолетнем короле Людовике  XV. Герцогиня Вантадур официально приняла  титул наставницы юного короля, а маршал Вильруа – его наставника.

 Людовик отчётливо запомнил эту картину из своего далёкого  детства.

    Вскоре через несколько дней после  разговора с  больным прадедушкой,  к нему   подошёл дядя Филипп и вместо того, чтобы,  как обычно, поднять  и посадить на плечи, опустился перед  ним на колени, взял его правую руку, поцеловал и сказал:

– Ваше величество, будучи вашим подданным,  я первым пришел присягнуть вам.

Мальчик  понял,  о чём   шептались  все вокруг. 

– Прадедушка ушел, и теперь я –  король!

 Он принял серьёзный вид  и  не пытался  схватить шпагу своего дяди и, тем более,  потрогать золотые кисточки мундира, как ему всегда хотелось.

Людовик  задумался:

–  Теперь все будут обращаться ко мне «ваше величество», все будут кланяться, и когда-нибудь я тоже буду спать в этой огромной королевской кровати. А этот  голубой камушек   будет мой!

Ему так понравился  «голубой бриллиант французской короны», его блеск манил и притягивал.

  В это время все по очереди преклоняли перед ним колени и клялись в верности. Людовик стоял прямо, глаза его блестели. И те, кто видел его в этот момент, удивлялись:

– Разве может маленький мальчик понимать так много?

Людовик был уже полностью под властью «голубого бриллианта французской короны» – ока Бхайравы. Мадам де Вантадур стояла рядом, гордясь своим ангелочком.

  Уже  на   втором  заседании парламента  присутствовал маленький король, а в руках у него был голубой бриллиант. Король сидел на коленях   своей воспитательницы. Ему понравилось находиться в окружении  мужчин, некоторых  он знал. Они оказывали ему почтение,  встав со своих мест, когда  Герцогиня Вантадур внесла  его на руках в зал заседаний.   Людовик произнес своим тоненьким и писклявым голоском:

– Seigneur! Je suis venu ici pour vous prouver ma disposition. Господа! Я пришел сюда для того, чтобы доказать вам мое благорасположение.

Это были первые политические слова, произнесенные его величеством, за что воспитательница угостила его  конфетами.

Нужно  сказать, чего стоили эти слова для Людовика. Герцогиня  три дня заставляла  повторять их, чтобы  Людовик не смог ошибиться. Взамен она  обещала подарок. Пятилетний  мальчик, хотя и понимал свою значимость,  был ещё совсем ребёнком.  Но таким смышленым и обладавшим,  к тому же,  предвидением.

Де Вантадур вспомнила, как однажды, за несколько месяцев до смерти Людовика XV, выбравшись из ее объятий, мальчик положил свои руки, покрытые царапинами, ей на колени. Потом пристально посмотрел на неё недетским взглядом  и сказал:

– Прадедушка скоро уйдет.

 Она от удивления открыла рот и произнесла:

– Куда уйдёт?

– Он больше не будет королем, – продолжал ребенок. – Но кто-то должен быть королем Франции. Вы не знаете кто, матушка?

–Один бог знает, милый!

Герцогиня  положила ладонь на грудь: мальчик был слишком наблюдательным и мог заметить, с какой силой бьётся   под корсажем ее сердце. Он внезапно  отпрыгнул.

–Какой живой ребёнок! – подумала она.

Сделав несколько кругов maman, прыгая на одной ноге,  Людовик   подбежал к ней и  присел на колени.

– Я скажу, матушка, – заявил этот непоседливый ребёнок, вскочив снова. – Когда  мой прадедушка уйдет, королем Франции стану я!

Людовик запрыгал, а  Ватандур  только руками развела.

–Откуда это ему пришло в голову?

    И ещё один необычный случай вспомнила наставница. Это случилось ещё до болезни  маленького Людовика, тогда ему было два года. Мальчик, часто навещавший прадеда, обратил внимание на голубой  бриллиант на камзоле  Людовика  XIV и потянулся к нему, привлечённый  блеском  драгоценного камня. Король, не задумываясь,   дал ему поиграть с бриллиантом. Удивительно! Алмаз  заиграл яркими красками. Но Ватандур тогда подумала, что это отблески от свечей. На самом деле око Бхайравы само выбрало маленького мальчика. А вот что последовало за этим событием, страшно представить.

  Через несколько дней   умер Великий дофин Людовик, потом  герцог Бургундский, следом мать и отец  маленького Людовика. В 1714 году погиб, не оставив наследников,  герцог Беррийский,  дядя маленького Людовика. Другой его дядя, Филипп V Испанский, в 1713 году по Утрехтскому миру⁽¹⁾  отрёкся от прав на французский престол, так как стал  королем Испании. Потом внезапно заболел старший брат мальчика, на следующий день  и он сам. Брат умер, а  маленький Людовик,  остался жив. Это «голубой француз» не дал  понравившемуся ему малышу уйти из жизни. Сурово и жестоко, за исключением Филиппа V Испанского, расправился с его близкими людьми, расчищая ему дорогу к престолу. Людовик  XIV провозгласил его наследником престола с титулом  Дофина Вьеннского.  Судьба династии, которая ещё несколько лет назад была многочисленной, теперь зависела от  одного-единственного ребёнка.

   За маленьким сиротой постоянно следили, мадам Ватандур не оставляла его  одного ни на минуту.  Она  не знала, что ещё можно ожидать от маленького  непоседы. Была с ним  в меру сурова и в меру нежна, но никогда не забывала, что это королевский наследник.

И вскоре пришла новая беда.

    Католическая Церковь считает соблюдение обрядов поминовения важным долгом всех верующих. Люди должны помнить тех, кто ушел из жизни. 

   Приближался последний крупный праздник римско-католического литургического года — Торжество Всех святых и День поминовения усопших, следующие один за другим 1 и 2 ноября.

   Первый день католики проводят в храмах, участвуя в святых Мессах, а во второй день с самого утра отправляются на кладбище, часто с молитвами и песнопениями общей процессией. Там молятся, приводят в порядок могилы и оставляют горящие свечи.

   Прошло тридцать дней со дня смерти Людовика XIV, душа его  ещё находилась в Чистилище, где Бог очищает души усопших, спасенных от последствий греха. Сократить срок пребывания в Чистилище могут добрые дела и молитвы, покаяние живущих. Поэтому Филипп Орлеанский, регент Людовика XV, аббат Флери  и придворные собрались на мессу  в  церкви Сен-Жермен. Здесь же, рядом с мадам Вантадур и дядей Филиппом стоял маленький Людовик. Он внимательно следил за всем происходящим и от увиденного  был просто в восторге. Мальчик  впервые участвовал в  таком грандиозном религиозном празднике.   Народу собралось много. Воздух в  церкви был спёртый. Прошло два часа, а месса не заканчивалась. Людовику стало надоедать всё происходящее.

– Быстрее бы месса  закончилось, – мечтал он.

Внезапно  ему стало плохо, в глазах потемнело, он перестал видеть стоящих рядом maman  и дядюшку. Перед глазами колыхалась горячая пелена. Филипп положил маленькому королю руку на плечо и прошептал:

– Вы себя плохо чувствуете?

Людовик посмотрел на герцога стеклянным взглядом и повалился бы на пол, если бы регент ловко не подхватил его. По Парижу поползли слухи: «Король заболел». Многие утверждали, что это оспа, но кое-кто повторял, что короля отравили. Никто не догадывался, что это были проделки голубого бриллианта – ока Бхайравы, который не был заинтересован в воспитании короля  усердным католиком.

  Чтобы пресечь все слухи, Филипп создаёт специальную комиссию, которая провела  тщательное расследование. Оказалось всё просто: перед мессой  аббат Флери  рекомендовал Ватандур не кормить и даже не поить короля. Для взрослого человека подобное легко переносится, но Людовик был ещё маленьким,  и он упал в голодный обморок.  На следующий день для участия  в процессии в базилику аббатства Сен-Дени, где был захоронен Людовик XIV  мальчика уже не взяли.

Филипп Орлеанский вызвал на аудиенцию Флери и Ватандур. Они со страхом ждали своей участи. Регент был милостив.

– Слава богу, что всё обошлось! Надеюсь,  что это больше не повторится! – воскликнул он в гневе.

– На вас, мадам,– обратился Филипп  к Ватандур,  – лежит неустанная забота о здоровье маленького Людовика.

– А вы, Флери, – грозил Филипп   аббату, – должны были подумать, прежде чем давать подобные указания. Людовик  ещё мал, чтобы поститься перед службой. Пока достаточно того, что за его духовным воспитанием  следит герцогиня, –   продолжал регент. – Придёт время,   и вы будете заниматься духовностью короля.

После событий в церкви Сен-Жермен  народ дал Людовику XV  прозвище Le Bien Aimé –  Возлюбленный. 

    Вскоре в соответствии с завещанием  Людовика XIV, заботящегося о здоровье наследника,  Филипп Орлеанский  отправил  юного  короля  в Венсен. Здесь  воздух, по  словам  докторов, был намного чище, чем в Версале и Париже.  Действительно, погода стояла тёплая, солнечная. Маленький Людовик радовался  и резвился, как обычные мальчишки. Он  просил Ватандур  не ходить на   мессу в церковь.   Для причастия Людовика не так часто мадам приглашала аббата Флери.

    Здесь, в Венсене,  состоялась встреча маленького короля с русским царём Петром I, посетившим  Францию  осенью 1717 года.  Людовик  был очарован добродушным великаном, так хорошо говорившим на французском языке. Ему понравилась его улыбка, усы и задорный смех. Пётр поднял мальчика на руки и произнёс:

–Des mes bras toute la Franse. В моих руках — вся Франция.

 Людовик радостно засмеялся и показал русскому царю  свою драгоценность – голубой бриллиант. Пётр I восхитился   камнем, подержав его в руках, без сожаления отдал его маленькому французскому королю. Бриллиант, перейдя из рук  русского царя, несколько потеплел, так он отозвался на чужое  прикосновение. Око Бхайравы признало в нём великого человека.

Ни Пётр, ни Людовик не знали, что их встреча войдёт в историю.  К  300-летию Петергофа  13 сентября 2005 года в Нижнем парке Петергофа состоится открытие  воссозданного памятника основателю города  Петру I.  Этот монумент — копия утраченного  после войны памятника «Петр I с малолетним Людовиком XV на руках» работы Р. Л. Бернштама, созданного  в 1903 г. на основе бронзовой модели, приобретённой императором Николаем II в начале XX века.  Но это будут значительно позже описываемых событий.

А пока  Вантадур   учила своего  питомца  всему тому, чему считала нужным научить.   Она всегда могла найти подход   маленькому Людовику,  старалась дать воспитание самое королевское. С ранних лет развивала в нём  такие  понятия, как  гордость, равнодушие и презрение  ко всему, и порой это  доходило до абсурда. Но король из каждого урока maman черпал нужные для него знания, которые формировали его характер.  Он и не знал, что находится под неустанным оком голубого бриллианта – оком Бхайравы.

     Как - то раз  Людовик XV, играя золотой монетой, уронил ее на пол. В то время как он нагнулся, чтобы поднять монету, герцогиня Вантадур взяла его за руку и сказала:

– Ваше величество, то, что упадёт из рук короля, ему не принадлежит более.

И с этими словами она взяла с пола монету и отдала ее проходившему лакею.

Мальчику стало обидно. Он не мог понять, почему ему нельзя   было поднять монетку, которая для него была просто  игрушкой. Да, не все дети могут похвастаться такими играми!

   Людовик растерялся, от обиды у него задрожали губы, а пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Но он ещё был мал, чтобы спорить   с  maman. Мальчику  хотелось заплакать, только  внутри  что-то  дрогнуло.  Неустанное око Бхайравы следило за ним и не давало  выхода  эмоциям.  Оно учило его  не проявлять свои слабости и чувства.  

–Король должен быть стойким и несгибаемым! – говорил он себе.

 Вот  своё мнение маленький Людовик  высказывать  не боялся. Ему было всё дозволено.

–  Я – король!

Он произносил это  уверенно,  тоном, не терпящим возражений. 

Однажды перед королём  предстал  епископ округа  Мец,  господин де Коален.  Наружность  епископа была не  совсем привлекательна.  Длинное, худое лицо с широким носом, белокурые жидкие волосы, открытый лоб, прорезанный глубокой складкой.  Поэтому, взглянув на него, король воскликнул:

– Ах, как вы некрасивы!

– Я вижу, – возразил де Коален, повернувшись спиной, – что королю дают не совсем хорошее воспитание.

И он вышел из комнаты.

Людовик  ничего не понял.

–Maman!  Матушка, что я сказал не так? – спросил он, устраиваясь у неё  на коленях.

Так  ему  было удобнее всего.

– Людям не  нравится, когда им говорят в лицо такие вещи.

– Maman , но я – король!  Мне можно всё!

–Mon ange!  Мой ангел!  Ты ещё маленький, хотя и король, а он – служитель церкви.  Католическая церковь всегда пыталась подчинить своей власти государей.

– Maman , расскажи! – попросил Людовик.

– В конце XI века германский король Генрих IV объявил папу  лишённым власти,  – начала рассказ maman.

– Матушка,  ты сказала «папу», это как мой  папа, который умер?– перебил наставницу  Людовик  со слезами в голосе, но не в  глазах.

– Нет, это  глава католической церкви, он папа для всех верующих, – объяснила  герцогиня Вантадур, не считавшая себя излишне набожной.

Она продолжала, видя заинтересованность своего маленького ученика:

– Генрих IV  написал папе письмо, в конце которого написал: «Мы, Генрих король божьей милостью, со всеми нашими епископами говорим тебе – пошёл вон!»

– Я бы тоже так сказал! –  убежденно  произнёс Людовик.

–Но тогда было время, когда католическая церковь была сильной.  Подданные Генриха IV   не поддержали своего короля, и ему пришлось искать примирения с папой  Григорием VII. С небольшой свитой преданных ему людей король отправился в Италию.  В течение трёх дней он приходил к стенам замка Канόсса, где укрылся папа, в одежде кающегося грешника.

 – А это как?

–Король  стоял у стен замка в одной рубашке и босиком.

– Maman, а он не заболел?

– Нет, не заболел. Но к папе его допустили,  и он на коленях вымолил у папы прощение. С того времени  выражение «пойти в Каноссу» означает необходимость идти на унизительные уступки.

– Maman, я, когда вырасту, – с торжественностью в голосе произнёс Людовик, – никогда не пойду на уступки. Будет всё так, как я хочу!

–Ты будешь великим королём, mon ange! 

– Maman,  plus loin, plus loin pourront jamais le dire! Матушка,  дальше- дальше рассказывай! 

Людовик  заинтересовался.  Для него это был один из первых уроков истории.

– Более чем 500 лет тому назад  наибольшего могущества власть папы  достигла при честолюбивом и властном Иннокентии III. Он утверждал, что папа – это наместник бога на земле.  Он говорил: «Мы (папы) – призваны господствовать над всеми народами и царствами».

– Это как? Вот мой второй дядя Филипп – король Испании, я – король Франции, а он один над всеми? – удивился маленький король. – Все его слушались?

–Не торопись, мon ange, расскажу. – Ватандур погладила по голове неугомонного Людовика и продолжала:

 – Представь,  на торжественных приёмах все должны были перед папой преклонять колени и целовать его туфлю.

Людовик рассмеялся.

–Но туфли же грязные!

– Ну, да! Такими знаками почёта не пользовался ни один король в Европе,  – рассказывала  герцогиня. – Иннокентий  III  часто вмешивался в отношения между государствами и во внутренние дела европейских стран. Папа был организатором кровопролитных войн и захватнических походов, получивших название крестовых.

– А почему крестовых? – спросил Людовик.

–Участники нашивали себе на  одежду кресты из красной материи.  

– Похожи на мушкетёров! – удивился маленький король. – А почему они пошли в эти походы?

– Папа  обещал всем участникам походов прощение грехов.  Кроме того, римские папы присвоили себе право прощать за деньги преступления и грехи верующих.  Церковь продавала специальные грамоты – индульгенции, в переводе с латинского «милость».  Убийца, разбойник, вор могли за деньги получить прощение и за прошлые, и  даже за будущие преступления.

 Рассказ   Вантадур  пробудил у юного Людовика интерес к истории, в последствие он  увлёкся историей древнего Египта,  Греции и Рима.

 – Mon ange!  А твои слова епископ  посчитал  дерзкими и обидными. Церковь всегда считала  дерзость проявлением гордыни.

–Но я же…

Мальчик не знал, что сказать, опустил голову, будто раскаивается.  А его наставница решила успокоить мальчика и рассказала ему притчу, которую слышала ещё при королевском дворе от Сулхан-Саба, которого принимал Людовик XIV.

– Беззубый старик и юный отрок сидели рядом и ели. И тот и другой вдруг заплакали. Старика спросили:

     – Почему ты плачешь?

Старик ответил:

     – Нет у меня зубов, трудно жевать. Этот отрок всё съел, и я остался голодным.

Тогда спросили отрока:

     – А ты почему ты плачешь?

Он отвечал:

     – Пока жевал, он глотал куски целиком, я остался голодным.

–Матушка, но ведь они голодными не остались?   – спросил  Людовик.

– Нет, конечно! Каждому хотелось съесть больше другого. Сулхан –Саба говорил:

 «Тот, кто состоит при царе,  должен слушать одним ухом, но другое всё же вовсе оглохнуть. Сердце его должно  вмещать и сохранять всё, что вошло через ухо,  а язык  может  источать и мёд, и яд».

–  А как это:  язык может  источать и мёд, и яд»? – спросил  Людовик наставницу.

–  Подданный должен быть любезным с  правителем и беспощадным к врагам.  Уметь постоять и за короля, и за себя.

    Вот как формировалась  убеждённость Людовика ХV в том, что он всегда прав и может делать всё, что хочет. Это вылилось в фразу, которую он сказал значительно позже: «После меня хоть потоп!»

Людовик XV недолго находился под надзором женщины.  С шести лет его  отдали  на воспитание аббату Флери, которого он любил нежно, как отца. Только не устраивала его набожность, сказывались уроки истории с мадам Вантадур.  Король учился прилежно и знал много. Кроме  истории  он полюбил  математику  и  географию.

 Кроме обычных предметов его приучали к государственным делам: Филипп Орлеанский  заставлял его присутствовать на важных совещаниях и подробно объяснял дипломатические тонкости. Маленькому Людовику, которому ещё хотелось бегать и прыгать,  эти важные и серьёзные  разговоры   казались таким скучным занятием.

А ему хотелось, как прежде общаться с матушкой,  с его милой maman, слушать её  истории. Но последнее время Людовика  терзали беспокойные мысли о том, что  maman разлюбила его и не хочет больше о нём заботиться. Он стал реже видеть свою наставницу. Как-то при встрече он заметил, мадам  печальна и грустна.  Юный король  был глубоко привязан к женщине, заменившей ему мать. Они встретились накануне его семилетия.

– Maman!  Матушка, что случилось?  – спросил он.

–  Мой дорогой, – отвечала она, – скоро наступит  время, когда  нам придется расстаться.

Людовик  помрачнел и заявил:

– Нет, я не хочу с тобой расставаться!

– Но это должно случиться. Я всего лишь преданная вам женщина, а ваш прадедушка предусмотрительно отдал распоряжение о получении наследником должного воспитания и образования.

–Ну,  почему я не могу видеть вас больше?

–Как объяснить  мальчику, что  все тонкости королевского воспитания должен мужчина? – думала Вантадур.

Она не представляла своей жизни без Людовика, так как   любила маленького короля больше всего на свете.

    Но вот  Людовику  исполнилось 7 лет. В Версале  был проведён  пышный и торжественный ритуал перевода маленького короля  от воспитательницы-женщины к  гувернёру-мужчине. На нём Вантадур не было. Новым воспитателем короля стал маршал  де Виллеруа. Столь резкий отрыв ребёнка от единственного родного ему существа привёл  к сильнейшему  стрессу. С Людовиком случилась истерика, он плакал и отказывался есть. Придворные были вынуждены  позвать к королевской постели герцогиню де Вантадур, которая должна была успокоить ребёнка,  уговорить поесть, и призвать его смириться со всеми переменами.

Мадам Ватандур тоже очень хотела увидеть своего воспитанника. Она понимала, что, возможно, это будет в последний раз.

Людовик встретил Ватандур в кровати. Они не виделись всего несколько дней, а юный король  выглядел слабым и измождённым, будто после тяжёлой болезни. Герцогиня схватила Людовика на руки и стала осыпать его  поцелуями, слёзы падали с глаз  на его руки и голову.

– Maman, мне сказали, что я больше не увижу вас, что вы исчезнете, –  со слезами в голосе произнёс Людовик. –  Я не буду знать, что с вами случилось?

–Mon ange!  Просто я не буду с тобой  рядом. Но ты будущий король, должен быть сильным. Никогда и никому не показывай свою слабость,  – убеждала его герцогиня, на лице которой не было ни одной слезинки. – Я и моя любовь  всегда будут в твоём сердце. А теперь вставай! Я помогу тебе одеться в последний раз. Ты становишься взрослым, рядом с тобой должен быть гувернёр - мужчина.

Вошёл  Флери. Вантадур поняла, что её аудиенция окончена.

– Garde-toi, dieu,  mon ange! Храни тебя  бог, мой ангел!

   То ли убедительные слова Вантадур  помогли королю осознать  всё происходящее, то ли око Бхайравы способствовало этому, но король успокоился и поднялся с кровати.

    Больше они не виделись. Через несколько лет у Людовика возникло предчувствие  несчастья, как неотвратимая ничем непобедимая сила рока, предназначенного ему судьбой. Сердце его отозвалось  ледяной  болью. На глаза навернулись слёзы, но тут же высохли. Он умело контролировал свои чувства и эмоции. Юный король  узнал от Флери  о  смерти своей maman.             Людовик встретил в детстве много горя. Радость, веселье, нежные ласки были крайне редкими  в   его детстве  и исходили почти исключительно от его  воспитательницы – мадам де Вантадур.   

–Сир! Последнее, что  произнесла мадам: «Mon dieu! Garde le roi! Боже! Храни короля!»

Лицо Людовика будто окаменело, он уже не мог плакать. 

– Я  будущий король! Детство кончилось со смертью maman.

Сердце Людовика  окончательно превратилось в камень – камень с совершенными гранями – голубой бриллиант. Око Бхайравы продолжало  вести свою игру.

     Новый гувернёр Людовика ХV маршал  Виллеруа следил не только за внешностью будущего короля, но и   вёл с ним  беседы на политические темы, объяснял, как надо управлять страной, как вести дипломатические разговоры и убеждать противников в своей правоте. Кроме гувернёра, за его образование короля отвечал главный наставник – аббат Флери, ставший  кардиналом.

   Каждый день у Людовика были уроки французского и  латинского языков, истории, по три раза в неделю – уроки математики, астрономии, естественных наук, музыки, танцев, рисования и труда.  Одновременно  маршал  учил юного монарха:

–Сир!  Ещё немного и вы станете королём Франции, поэтому все вас слушаться, должны радоваться только тому, что имеют редкую возможность смотреть на него, на его величие.

   Виллеруа старался привязать к себе ученика, потворствуя всем его прихотям. Воспитание не дало результатов, поскольку Виллеруа и Флери больше интересовали интриги и дела политики. Так голубой бриллиант – око Бхайравы – влиял на   разум и волю малолетнего короля. Он рос самолюбивым, сдержанным, скрытным и очень впечатлительным. Умел притворяться и  манипулировать нужными ему людьми.

⁽¹⁾ Утрехтский мир – положил конец войне за испанскую корону.