Так глубоко погружаться в бордо - небывало.
Нет, не в вино, и не в складки одежды любви:
В розы оттенок ночной, что о пальцах мечтала,
И о глазах, что окажутся с ней визави.
И предваряла, не смея взорваться бутоном,
Напоминала и тут же просила забыть,
И лепестком, самым нижним, по-детски зелёным,
Силу бордовую тщилась до времени скрыть.
Кто же опишет тяжёлую кровь из-под пальца,
Что, уколовшись о страсти немыслимый шип,
Не позволяет себе отшатнуться от жальца,
В губ укрываясь спасительно-влажный изгиб?
В ней - не акцент, но симфония тех ароматов,
Что упоительно, властно заполнили грудь,
Памяти флёр о случившемся где-то, когда-то,
И до утра не дарящий надежды уснуть.
Та, что недавно к щеке лепестком прикасалась,
Блекнет в надёжных объятиях книжных страниц.
Хрустнет под пальцами - и ничего не осталось.
И на одну стало больше меж нами границ.
[Скрыть]Регистрационный номер 0175717 выдан для произведения:
Так глубоко погружаться в бордо - небывало.
Нет, не в вино, и не в складки одежды любви:
В розы оттенок ночной, что о пальцах мечтала,
И о глазах, что окажутся с ней визави.
И предваряла, не смея взорваться бутоном,
Напоминала и тут же просила забыть,
И лепестком, самым нижним, по-детски зелёным,
Силу бордовую тщилась до времени скрыть.
Кто же опишет тяжёлую кровь из-под пальца,
Что, уколовшись о страсти немыслимый шип,
Не позволяет себе отшатнуться от жальца,
В губ укрываясь спасительно-влажный изгиб?
В ней - не акцент, но симфония тех ароматов,
Что упоительно, властно заполнили грудь,
Памяти флёр о случившемся где-то, когда-то,
И до утра не дарящий надежды уснуть.
Та, что недавно к щеке лепестком прикасалась,
Блекнет в надёжных объятиях книжных страниц.
Хрустнет под пальцами - и ничего не осталось.
И на одну стало больше меж нами границ.