Приближалась зима.
Тихо стало в прибрежном лесу, проплакали над рекой
свои заунывные песни журавли, прощально кружа над серыми,
уже замерзающими болотами. Вчера ещё приветливое и
тёплое осеннее солнце стало вдруг холодным и
безразличным, перестало греть землю и лес.
А на косогоре,
на самом обрыве, на берегу упрямой и быстрой реки
стояла русская деревня. Вернее то, что осталось от её - два дома
подбоченясь повисли на жердях огородов, чуть набекрень задрав свои
почерневшие крыши. Казалось какая-то неведомая сила, разбойники ли,
а может и лесное зверьё уничтожили крепкие крестьянские дома,
стоявшие когда-то в две улицы, смотря голубыми окнами
на извилистую и порожистую реку.
На первый взгляд деревня
умерла, но над одной из крыш стелился дым, выползая огромным
лохматым змеем из полуразвалившейся печной трубы. В этой
старой избе доживала свой век Петровна, разменявшая этой весной
девятый десяток, бросая в огонь русской печи последние дрова,
жалея и считая каждое полено:
–Так,
сегодня десятое полено в печку бросаю...вот разбросалась, чего
разбросалась? А зимой чем топить придётся?...А холодов-то ещё и не
было!
Она уже давно разговаривала сама с собой
или со старым и слепым котом, постоянно спавшим на печи,
любившим тепло и старушку, ухаживавшую за ним.
Ещё месяц назад в
деревне было два человека, два дома были жилыми, но соседка Петровны,
Дунька Демидова враз занемогла, жалуясь на сердце и померла, хорошо ещё
что в то время в гостях сын был с города, да на машине, похороны
обстряпал быстро, из соседней деревни мужиков нанял,
да схоронил матушку свою как полагается по-христиански.
Поминки были скорые, только за столом сын Дунькин проклиная
эту глухомань в сердцах, Петровне сознался:
-Я,
идь, только из-за мамаши сюда приезжал, в городе у меня дача в
двенадцать соток, домик не хуже этого и недалеко, не то что тут у чёрта
на куличках! Дом заколочу и пусть гниёт и падает, не
жалко Петровна! Ничего не жалко!
-А имущество? Самовар, телевизор, комод хороший! Куда всё? - допытывалась Петровна с завистью глядя по сторонам.
-А бери чо надо! Всё отдам задарма! - пошёл в разнос сынок.
Ну,
после похорон, не дожидаясь сорокоуса, сосед перенёс Петровне, что
она пожелала, заколотил окна и двери своего родного дома
гнилыми досками и уехал в город, по его словам навсегда!
И
теперь Петровна в одиночестве готовилась к зимовке. Девять
десятков лет навалились камнем на плечи старухе, вывернули суставы в
руках и ногах, пронзая тело страшной ревматической болью.
Глаза когда-то зоркие, покрылись чёрной пеленой. И часто под погоду
ныло и горело в груди, не давая дышать. Петровна
давно жила одна.Так вышло, что родни у её не было, мужа ещё
молодого на войне убили, не то что детей, а и ночки любви не было.
Месяц назад приезжали социальные работники с района, красивые речи
говорили, жалели старушку, приглашали в стариковский дом
- в Дом ветеранов, отказалась Петровна наотрез:
-Куда же от хозяйства?
Кот с печки щурил незрячий жёлтый глаз довольный тем, что и про него не забыли.
-Мне бы дровишек,
кубов восемь! Поможете? - с тоской простонала маленькая и
седовласая старушка, - а можно и десять! Дом то холодный.
-С дровами проблемы,
вот бы вы за рекой жили, Елизавета Петровна? А то лесовозы
к вам не дойдут, мост слабоватый, мы еле проскочили. Ну, чего нибудь
придумаем. - пообещала молодая симпатичная соцработница,
пытаясь измерить давление на сухой руке Петровны. - Вот и давление
высокое!
Через неделю почтальонка, бредя в соседнюю деревню занесла пакет из соцотдела.
-Не придумали! - закусила синюю губу Петровна.
Перед её глазами
прыгали строчки: « Вашу просьбу выполнить не можем, дрова
вам могут подвести только в январе, после того как река
полностью замёрзнет и то если в вашу дервню будет расчищена дорога.
Каждый месяц к вам будет приезжать соцработник,
ещё раз подумайте о переезде в районный Дом ветеранов»
Петровна всю
ночь не спала, вспоминала, как в молодости сама таскала из реки
на берег свинцовые топляки со дна сплавной реки, затем с
подругами пилила двухручкой, не боясь тяжёлой мужской работы. Сама
колола с размаху пахнущие илом чурбаки, укладывали в длинные
поленицы, стараясь сложить их ровно и красиво, со стороны любуясь
своей работой. Один вопрос, который она решала этой ночью: «Где взять
дров?» не давал Петровне покоя. Кот спустился с печи, забрался
старушке на колени, урчал, пытаясь подсобить хозяйке. Только
под утро, измучившись Петровна уснула. Наутро, покормив кота,
она отправилась в соседнюю деревню, где с сыновьями
проживал бывший председатель колхоза, всегда выручавший пенсионерку.
–Дрова - дело серьёзное! Зима на носу Петровна! - встретил её бывший председатель, приглашая к столу.
–Помирать я
собралась, да смерть не идёт! Думала, какие дрова! Там,- старушка
указала себе под ноги, - дров не надо и так тепло! Зажилась старая,
а дровец то и нет, три охапки осталось, на три дня, как хочешь
батюшка, Николай Иванович - отец родный, а дров бабке запасти надо.- и
она положила на стол перед председателем деньги - свою пенсию., - Дом
демидовский мне распилите на дрова.
–А что дом
ничейный?- закурил старик, - а то под суд с тобой пойдём
на старость лет! Может лучше делянку выписать в районе? Сам понимаю,
канительно.
–Какие делянки?
Год на лрова копить придётся. А похоронах сам сынок Дунькин мне на
похоронах клялся, что не нужен ему дом этот и самовар с комодом мне
отдал! - побожилась Петровна.
–Ну,
раз так, то завтра жди! Мои богатыри: Сашка и Мишка враз дом
этот по брёвнышкам раскатят! - ободрил Петровну надёжный мужик и
спрятал старушкину пенсию в карман.
Наутро Петровна,
ходила вокруг своего дома как именниница. Пела песни и улыбалась,
кот тоже выбрел еле-еле на улицу и не понимая радости
хозяки ёжился от северного ветра. Под жужжание немецкой бензопилы
нехотя, сопротивляясь своей судьбе пали стены Дунькиного дома,
мужики работали быстро и сноровисто и скоро у огорода выросли
несколько поленниц отличных, пахнущих смолою дров.
–Петровна! Колоть завтра придём! -даже не зашли погреться в дом к Петровне богатыри - Сашка и Мишка.
–Не пьём! Не тянет! Тятя не велел! - посмеялись ребята над старушкой, набросив на плечи, скинутые в работе куртки.
Так
Петровна и перезимовала зиму, не боясь мороза и метели,
подбрасывая в раскалённую печь дрова, заготовленные
из соседского дома. В декабре замело дороги, да так сильно,
что в деревню не могла проехать ни одна машина, Петровна на лыжах
ползала в соседнюю деревню за продуктами, топтала лыжню по волчьм и
заячьим следам. Зима прошла так, как проходит всё,
незаметно ослабли морозы, стаял снег,
улыбнулось солнце над лесом и пришла весна.
А в
один из майских дней, привыкшая к тишине Петровна, вдруг услышала
крики и ругань на своём дворе, она торопясь
спустилась по ступенькам крыльца, прижимая к груди ослепшего кота,
открыла дверь и увидела своего соседа - Дунькиного сына.
-Ты,
чего, бабка с ума сошла! Ты чего дом мой распилила? Я
же его уже продал! За поллимона! Подсудное дело! - выпучил
глаза соседский сын, ведя с собой незнакомых Петровне людей,
грозя кулаком -Подсудное дело!
Перебор со страшилками. В девяносто лет... на лыжах? Это - фантастика. И старушка не такая, уж, заброшенная на самом деле. Предлагают же ей в дом престарелых. Неужели там будет хуже? Старческое упрямство, если история реальная. Но в реал не верится.
Помочь сайту
Поздравления
старушку пожалели? приятно слышать...
