Память

Два выстрела, последовавшие один за другим, разбудили спящий лес. Он ожил, встрепенулся после непродолжительного сна, словно маленький ребёнок, укутанный в утренний туман. Стаи уток, поднятые с водной глади, как шальные, взметнулись в небо. Сергей Петрович, прицеливаясь в косача, выстрелил. Птица вздрогнула и, замерев на мгновение, устремилась в свой последний бросок к земле. Друзья, хлопая по плечу, приговаривали:
«Ну, молодец! Первый выстрел- и такая точность. Беленькая с тебя».
Они рассмеялись. А тишину продолжали разрывать выстрелы. Сергей Петрович оттолкнул лодку от берега и поплыл в сторону острова, вернее небольшой полоски земли, покрытой сплошь мелким кустарником и закрытой с трёх сторон камышом. Он напевал песенку:
Мне этот бой не забыть никогда.
Кровью пропитан воздух…
И что-то трагическое в этих словах заставило его оглянуться. Кровь. Именно капли крови расплывались по дну резиновой лодки. В его глазах. Вот так он стоял в сорок третьем, когда очередь из автомата оборвала жизнь его друга. И никогда не забыть ужаса войны, запаха крови друзей, погребённых в землю. Он медленно опустился на дно лодки. Она закружилась, словно осиновый лист, и подгоняемая ветром, причалила к берегу. Нахлынула волна воспоминаний. Память вела его дорогами войны, туда, где молодой солдат Сергей Москвин встретил утро, где любимая девушка, целуя его на прощание, говорила: « Мой любимый». Где первые лучи солнца играли в её зеленоватых глазах.
В его жизни было много всего, чего могло хватить на две, три жизни, но память возвращала его к минувшему.
«Иван! Окапываться будем здесь, -так приказал взводный.- Место неплохое
у самого озера. Наша рота заняла эти позиции и весь полк расположится до ближайшей деревеньки. Ольховка вроде. Немцы дали шороху. Всё выжжено. Население живёт в землянках. Старики да детвора. Есть нечего. «Батя» приказал повару всех накормить и отправить дальше в тыл. Видимо скоро бой. Слышал краем уха, город брать будем.» Сергей повернулся в сторону видневшегося населённого пункта. Вдоль озера узкой полоской тянулись домики. Город окружали деревья, шумел под самым небом брянский лес. Лилии, распустившиеся с восходом солнца, сбившись в стаи, кружили по заливу. Стояло лето. Третье лето войны. Они подружились с первых дней их знакомства. И вот уже на протяжении трёх лет они неразлучны. Удача хранит их, а смерть в каждом бою проходит мимо, оставляя за собой мертвые тела товарищей.
« Город, так город. Не впервой,» - сказал Иван, и поплевав на ладони, взялся за лопату. Окопы они рыли просторные, чтобы можно было спокойно лежать в минуты затишье. Долго смотреть в небо, наблюдая за полётом звёзд.
Мечтать, делиться мыслями, рассказывать друг другу эпизоды из жизни.
Сколько раз приходилось вгрызаться в земной шар. Сколько раз матушка- земля выручала их в трудные минуты. Над землёй расстилалась заря.
За днём по пятам следовала ночь, а на рассвете…
Ударили тяжёлые артиллерийские орудия. Шквальный огонь обрушился на передовые позиции врага. Сто семьдесят второй пехотный полк пошел в наступление. Под крики « ура» первый эшелон, прорвав заградительные заслоны, змейкой растекался по траншеям. Сергей, успевая засечь огневые точки, рвался неудержимо вперёд. Он забрасывал гранатами дышавшие смертью блиндажи, где продолжали отстреливаться не желающие сдаваться немцы. Иван, как всегда, бежал рядом. Огромная черная туча летела навстречу, накрыв друзей с головой, неожиданно расступилась, освобождая проход по широкому полю, заросшему бурьяном. Но они шли и шли вперёд,
не ведая, что для одного это последний бой и что голубые васильки склонятся к лицу, а ветер будет нежно гладить его бархатными лепестками чем-то похожими на девичьи пальцы. И он, ушедший в бессмертие, будет лежать, обнимая руками землю. И улыбка, его улыбка будет сниться по ночам, а братская могила, окроплённая скупыми мужскими слезами, станет местом их встреч.
Сергей Петрович пошевелился, занемела нога, пробитая на вылет выстрелом снайпера. Он тряхнул головой. Достал пачку папирос, прикурив
жадно затянулся. Тонкая струйка дыма, подхваченная лёгким ветерком, понеслась в небо. Бумажник. Партийный билет. Словно вкладыш, пожелтевшая фотография. Резкая боль в груди. На него в упор смотрели весёлые глаза. Иван! Вот так всегда.
Годы, и те не в силах побороть чувство, родившееся в те далекие фронтовые дни. Дни, когда родилась дружба, настоящая дружба мужчин…
Сергей Петрович медленно возвращался к месту сбора. В кустах пели птицы. Под ногами трещали сухие сучья. А дятел, усевшись на сосну, словно заведённый механизм, монотонно наносил удары, приближающие его к смерти.